Экономический очерк. Аграрные отношения
Экономический очерк. Аграрные отношения
Аграрный строй капиталистических стран Латинской Америки характеризуется сложным переплетением разнообразных форм и типов аграрных отношений от традиционно-общинных до капиталистических. На Кубе в результате победы революции стали господствующими во всей экономике страны, в том числе и в сельском хозяйстве, социалистические производственные отношения.
В колониальный период аграрные отношения латиноамериканских стран основывались на господстве крупной земельной собственности помещиков-латифундистов, эксплуатировавших труд индейцев и негров-рабов. После провозглашения независимости и отмены рабства, под влиянием развития промышленности, расширения связей с внешним рынком в сельском хозяйстве стал развиваться капитализм. Но это не сопровождалось коренной ломкой аграрной структуры. Латифундизм, исторически сложившийся как система хищнического ведения сельскохозяйственного производства, приспосабливался к условиям капиталистического рынка. В сочетании с мелкокрестьянским землевладением он определяет социально-экономический характер сельского хозяйства. Развитие капитализма в сельском хозяйстве происходило неравномерно как по отдельным странам, так и по различным районам и отраслям, в мучительных для трудящихся деревни формах.
Главная особенность современных аграрных отношений большинства латиноамериканских стран — концентрация земельной собственности в руках небольшой группы землевладельцев-латифундистов наряду с безземельем и малоземельем большинства крестьянства.
Таблица 22. Категории хозяйств стран Латинской Америки по размерам земельной площади (по данным сельскохозяйственных переписей конца 60-х гг.)*
| Категории хозяйств по размерам земельной площади, га | Число хозяйств | Площадь | ||
| тыс. | % к итогу | млн. га | % к итогу | |
| До 20 | 7500 | 76.3 | 34 | 4,5 |
| 21-100 | 1595 | 16,2 | 71 | 9,6 |
| 101-1000 | 634 | 6,5 | 177 | 23,7 |
| 1001 и более | 99 | 1,0 | 465 | 62,2 |
| Всего | 9828 | 100,0 | 747 | 100,0 |
Источник:
«Granma» от 20 апреля 1974.
Фактически концентрация земли в руках крупных землевладельцев ещё выше, поскольку нередки случаи, когда одному владельцу принадлежит нескольких крупных имений, зарегистрированных на имя других членов семьи или подставных лиц.
Во многих странах Латинской Америки продолжают существовать классы и социальные слои, характерные для докапиталистического общества: крупные помещики-латифундисты, общинники, зависимые крестьяне [колоны, агрегадо, арримадо, морадоры, уасипунгеро, парсейро, пегухалеро (см. Пегухаль), мосо, медьеро и др.]. Латифундизм породил и способствовал длительному сохранению в странах региона таких форм полуфеодальной зависимости крестьянства, как издольщина и испольщина. Развитие капитализма в земледелии усиливает процесс дифференциации крестьянства, из которого выделяется, с одной стороны, класс сельских пролетариев, с другой — сельская буржуазия — фермерство. При этом лишь незначительная часть крестьянства переходит в более состоятельный слой. Основная масса разоряющихся крестьян вынуждена пополнять ряды безработных, уходить в города, жить на положении пауперов. Часть крупных землевладельцев превратилась в предпринимателей, ведущих хозяйство по-капиталистически. Наибольшее распространение сельская буржуазия получила в районах производства экспортных культур — кофе, какао, бананов, хлопка и др. Длительное господство латифундизма наложило своеобразный отпечаток на капиталистические аграрные отношения. Поэтому в сельском хозяйстве стран Латинской Америки, особенно в плантационном земледелии, наёмная рабочая сила часто эксплуатируется докапиталистическими методами.
Помимо крупной сельской буржуазии, вышедшей из среды латифундистов, в Латинской Америке формируется средняя сельская буржуазия, к которой относятся средние землевладельцы — фермеры, регулярно использующие труд наёмных батраков, предприниматели-арендаторы, торговцы-ростовщики, посредники, владельцы сахарных заводов, мельниц, механических мастерских. Средняя буржуазия обычно не владеет крупными земельными массивами, но она широко применяет наёмный труд и современную технику. Во многих районах она занимает довольно сильные экономические позиции, тесно связана с рынком, поставляя в города овощи, фрукты, молоко и другие продукты.
Составляющие особую группу сельской буржуазии арендаторы-предприниматели, как правило, являются выходцами из городской мелкой буржуазии. Не имея собственной земли (или имея её в недостаточном количестве), они арендуют крупные участки земли у латифундистов. Иногда они сдают арендованные земли в субаренду третьим лицам, получая от них до половины урожая. Субарендаторы, так же как и арендаторы-издольщики — безземельные и малоземельные крестьяне, находятся в личной зависимости непосредственно от латифундистов. Наиболее широко арендные отношения распространены в Аргентине, Бразилии, Уругвае, Колумбии, Венесуэле, Гондурасе, Мексике, Сальвадоре. Так, в Сальвадоре (1971) 46,5% хозяйств было организовано на арендованной земле, причём 29,6% всех хозяйств выплачивали аренду деньгами; в Уругвае (1970) 22,6% хозяйств арендовали землю (19,6% — на правах денежной аренды); в Гондурасе (1966) 33,8% хозяйств прибегало к аренде земли (22,5% всех хозяйств — к денежной аренде).
Основой аграрных отношений в большинстве стран региона остаётся крупная помещичья собственность. Она представлена, в частности, обширными латифундиями с ярко выраженными экстенсивными формами производства, базирующимися на кабальной эксплуатации сельскохозяйственных рабочих и крестьян (в Бразилии, Уругвае, андских странах и др. — эстансии, асьенды, фундо и т. п.). Эти хозяйства заняты производством кофе, какао-бобов, хлопка, сахарного тростника. В хозяйствах латифундистского типа сосредоточено в основном производство главных сельскохозяйственных культур, поголовье крупного рогатого скота и овец. Крупные скотоводческие хозяйства концентрируют в своих руках 74% крупного рогатого скота и 78% поголовья овец в Уругвае, 40% крупного рогатого скота и 70% овец в Аргентине (конец 60-х — начало 70-х гг.). Значительную группу составляют помещики-абсентеисты, не занимающиеся непосредственно ведением хозяйства и постоянно живущие в крупных административных центрах или за границей. Во многих странах региона широко распространены докапиталистические формы земельной ренты (натуральной и отработочной), предоставление в качестве оплаты труда права пользования земельным наделом и др. Существует система подневольных отработок, которые трудящиеся деревни обязаны выполнять в пользу землевладельцев. Несмотря на то что законы об аграрных реформах юридически ликвидировали наиболее жестокие формы докапиталистической эксплуатации крестьян, фактически многие из них сохраняются и поныне. Господство латифундизма является причиной массового безземелья и малоземелья в латиноамериканской деревне: свыше 50% сельского населения региона лишено собственной земли (середина 70-х гг.).
Особенность мелкокрестьянского землевладения — дальнейшее дробление хозяйств, измельчание их во многих странах до парцеллярных (Мексика, страны Центральной Америки, Карибского бассейна). Абсолютный рост числа хозяйств в мелкокрестьянском секторе происходит также за счёт освоения незанятых земель. Удельный вес мелких крестьянских хозяйств в общем числе хозяйств, не обеспечивающих минимальных потребностей семьи, составлял в Сальвадоре 87% (1971), Панаме — 61% (1971), Бразилии — 50% (1970), Колумбии — 77% (1960), Аргентине — 43% (I960), Коста-Рике — 53% (1963) и т. д. В преобладающей массе мелких хозяйств в андских, центрально-американских и карибских странах ведётся натуральное и полунатуральное хозяйство (производят маниок, кукурузу, фасоль).
Развитие капитализма в сельском хозяйстве ведёт к увеличению численности сельскохозяйственного пролетариата, пополняемого безземельными и малоземельными крестьянами. По некоторым оценкам, общая численность сельскохозяйственных рабочих в Латинской Америке составляет около 15 млн. человек. К ним относятся не только постоянные наёмные сельскохозяйственные рабочие, но и малоземельные крестьяне, вынужденные прирабатывать на стороне, мелкие арендаторы, издольщики и др. Основную массу сельскохозяйственных рабочих составляют сезонники. В Бразилии наёмные сельскохозяйственные рабочие составляли в 1970 5 млн. (43% экономически активного сельского населения), в Мексике в 1970 — 2,7 млн. (52%), в Аргентине в 1960 — 1 млн. (66%), Колумбии в 1960 — 1 млн. человек (42%). Преобладающая часть сельскохозяйственных рабочих занята на крупных плантациях, принадлежащих местному и иностранному капиталу, в зажиточных крестьянских хозяйствах. Слабее используется наёмная рабочая сила в экстенсивном пастбищном животноводстве. В аргентинских и бразильских животноводческих поместьях с поголовьем крупного рогатого скота до 5 тыс. обычно занято не более 20 постоянных работников.
Законодательство, регулирующее труд сельскохозяйственных рабочих, в большинстве стран Латинской Америки фактически отсутствует. Так называемый Эстатуто дель пеон (в Аргентине, Уругвае, Бразилии), формально устанавливающий минимальную заработную плату, право на отдых, компенсацию в случае потери трудоспособности, как правило, латифундистами не выполняется. В силу сезонного характера большинства сельскохозяйственных работ, особенно в тропических странах, специализирующихся на производстве узкого круга экспортных культур, сельскохозяйственные рабочие заняты не больше 50—100 дней в году. В течение «мёртвого» сезона они вынуждены искать работу вне сельского хозяйства. В латифундиях, на плантациях, лесоразработках, в собирательстве рабочие во многих случаях лишаются права свободного передвижения; для удержания рабочих в повиновении латифундисты располагают наёмными вооружёнными бандами (например, «капанга» в Бразилии). Дополнит, средством эксплуатации сельскохозяйственных рабочих служат помещичьи лавки, где рабочие обязаны покупать продовольствие, одежду и обувь по высоким ценам. Как правило, в латифундиях сельскохозяйственные рабочие прикрепляются к земле собственника путём выделения им в пожизненное пользование небольших земельных участков, за пользование которыми они должны работать на латифундистов.
В ряде латиноамериканских стран — Боливии, Гватемале, Перу, Эквадоре — большой удельный вес в социально-экономической структуре занимает общинное землевладение. Общины сохранились также в Мексике, Чили, Колумбии. Корни современных индейских общин уходят в доколониальную эпоху. В Боливии в 1950 существовало 3779 индейских общин, составлявших 4,4% общего числа хозяйств, им принадлежало 7,2 млн. га земли (22%), в том числе 170 тыс. га пашни (26%); всего общинниками обрабатывалось 61% всех земельных угодий и 70% пашни. В Гватемале в 1962 насчитывалось около 17,5 тыс. общинников, им принадлежало 150 тыс. га земли (4,3% всех сельскохозяйственных земель). В Перу, по переписи 1961, насчитывалось 1586 индейских общин, в их пользовании находилось 2240 тыс. га земли (11,7% всей сельскохозяйственной площади). По закону об аграрной реформе 1969 на базе индейских общин в Перу создаются кооперативы по совместной эксплуатации земли, лесов, пастбищ. Кооперативной собственностью становятся также бывшие помещичьи земли, которые передаются общинам в соответствии с аграрной реформой. В Мексике, по переписи 1960, 1915 общин владели 8,7 млн. га земли, что составило 5,2% учтённой сельскохозяйственной площади. Эта традиционная форма собственности сохранилась лишь в глухих малодоступных районах Мексики. Она преобладает на юге Тихоокеанского побережья, где общинам принадлежит около 20% всей земли. Общинную собственность составляют в основном леса и пастбища, обрабатываемая земля обычно находится в индивидуальном пользовании. Коллективная, совместная обработка земли сохранилась лишь в экономически слабых общинах. Наряду с традиционной индейской общиной в Мексике широко распространены эхидос — объединения крестьян, получивших землю в процессе проведения аграрной реформы. В 1970 22,7 тыс. эхидос принадлежало 69,4 млн. га земли (48%). Эхидос объединяли 2,2 млн. эхидатариев. В Эквадоре общинный сектор охватывал около 25% всех хозяйств. В Чили 3048 общин с населением 320 тыс. человек владели (в 1963) 566 тыс. га земли (2,5% всех земель). С проникновением в индейские общины товарно-денежных отношений общинное землевладение разрушается и на смену ему приходит частновладельческое. Процесс классового расслоения в общинах усложнён и замедлен.
С 50-х гг. в связи с усилением роли государства в экономическом развитии, осуществлением в ряде стран политики колонизации незанятых земель и проведением аграрных реформ в сельском хозяйстве латиноамериканских стран стали возникать кооперативы, которые получили распространение как в сфере сбыта и снабжения, так и в сфере производства. В начале 70-х гг. в Латинской Америке насчитывалось 7,1 тыс. кооперативов с 1972 тыс. членов. Основная их часть сосредоточена в Бразилии, Аргентине и Мексике. По количеству кооперативов и числу их членов Бразилия занимает 1-е место в Латинской Америке (в 1972 было 1632 кооператива, объединявших около 904 тыс. членов); около 2/3 кооперативов сосредоточено в 6 южных штатах, экономически наиболее развитых. В Аргентине в 1972 существовало 1400 кооперативов, в них входило 458 тыс. членов (на долю кооперативного сектора приходилось примерно у сельскохозяйственных площади и около у всего сельскохозяйственного производства, через кооперативы реализовалось 3/5 всей сельскохозяйственной продукции). В Мексике, в отличие от ряда других стран Латинской Америки, где преобладают снабженческо-сбытовые кооперативы, важное место занимают производственные кооперативы, прежде всего аграрно-промышленные комплексы по производству и переработке сахарного тростника.
Широкое распространение в Латинской Америке получили закупочно-сбытовые кооперативы, особенно по переработке молока. Многие из них имеют собственные маслобойни. Подобные кооперативы действуют в Аргентине (более 500 молочных кооперативов с числом членов более 45 тыс.), Бразилии (200 кооперативов объединяют 53 тыс. человек), а также в Перу, Чили, Уругвае, Сальвадоре, Коста-Рике. К производственно-сбытовым относятся кооперативы по производству и сбыту кофе, хлопка, растительного масла, вина, переработке и сбыту сахарного тростника. Хлопководческие кооперативы Аргентины продают около 60% производимого в стране хлопка, в Гондурасе весь экспортируемый хлопок производят кооперативы.
Современные сельскохозяйственные кооперативы в странах Латинской Америки неоднородны по социальному составу: они объединяют часть бедного крестьянства, сельскохозяйственных рабочих, зажиточное фермерство, а в отдельных случаях и крупную сельскую буржуазию. Поэтому, несмотря на формальное равенство членов кооператива, сельская буржуазия использует кооперативы в своих интересах.
В сельском хозяйстве стран Латинской Америки существует государственный сектор. Земли, принадлежащие государству (в основном неиспользуемые в сельскохозяйственном производстве — пустоши, засушливые или переувлажнённые, расположенные в тропических, окраинных или лишённых средств связи районах), сдаются в аренду животноводческим фермерским хозяйствам, используются для организации сельскохозяйственных колоний, опытных и селекционных станций, строительства объектов, для нужд учебных заведений и т. д. Значительную прослойку крестьян на государственных землях составляют так называемые окупантес, не имеющие юридических прав на землю и находящиеся под постоянной угрозой выселения с обрабатываемых участков. В некоторых странах государственные хозяйства создаются в ходе аграрных реформ.
Особую группу составляют различные категории хозяйств, принадлежащих иностранному капиталу. Эти хозяйства, как правило, специализируются на производстве экспортных продуктов и очень слабо или совсем не связаны с национальным рынком. Характерно, что иностранный монополистический капитал стал проникать и создавать свои акционерные предприятия в сельском хозяйстве раньше, чем в промышленности. Крупные иностранные компании и отдельные предприниматели представлены во многих странах в основном в плантационном, лесном хозяйстве, скотоводстве (Аргентина, Бразилия, страны Центральной Америки и др.). Они специализируются на производстве бананов, сахарного тростника, хлопка, какао-бобов и др.
Из-за боязни национализации земли в ходе аграрных реформ иностранные собственники отказываются от владения землёй и непосредственной организации сельскохозяйственного производства. Размеры иностранной земельной собственности в Латинской Америке в годы 2-й мировой войны и после неё резко сократились, снизилась и доля прямых иностранных капиталовложений в сельское хозяйство. Так, удельный вес вложений США в сельское хозяйство в 1940—69 сократился с 13 до 2% и продолжает снижаться. Но это не означает, что сельскохозяйственное производство освобождается от влияния иностранного капитала. Иностранные, в основном американские, монополии контролируют скупку, переработку, хранение и экспорт сельскохозяйственной продукции, кредитование хозяйств, предоставление в аренду сельскохозяйственной техники и т. д.
В конце 60-х — начале 70-х гг. XX в. получили распространение аграрно-промышленные комплексы. Крупные промышленники в поисках новых сфер помещения капитала скупают землю, превращаясь одновременно в крупных плантаторов, животноводов и лесовладельцев, организуя производство и сбыт сельскохозяйственной продукции.
В латиноамериканской деревне сильны позиции торгово-ростовщического капитала. При этом торговцы (альмасенеро), агенты-скупщики крестьянского урожая (акопьядоры) тесно связаны с местными и иностранными банками. Ежегодно краткосрочные банковские кредиты предоставляются малоимущим крестьянским хозяйствам через латифундистов, ростовщиков и торговцев на кабальных условиях. В результате банковский капитал в руках латифундистов и торговцев в большинстве случаев превращается в ростовщический, способствующий усилению эксплуатации трудящихся деревни. Доход 70 млн. наиболее бедных сельских жителей стран Латинской Америки в начале 70-х гг. составлял в среднем на человека 60 долл. в год, что практически исключало их из сферы рыночных отношений. Массовое бегство сельского населения в города связано не только со спросом промышленности на рабочую силу, но и с отсталыми аграрными отношениями. Предпринимаемые правительствами Мексики, Бразилии, Уругвая и других стран меры по развитию мелкого промышленного и кустарного производства для увеличения занятости, а также использования сельской рабочей силы на общественных работах не решают проблему безработицы в деревне.
Преодоление отсталости аграрных отношений в латиноамериканских странах происходит в процессе острой классовой борьбы, особенно усилившейся после 2-й мировой войны и сопровождающейся принятием законов об аграрных реформах. Огромное влияние на подъём крестьянской борьбы за землю оказала Кубинская революция, которая доказала возможность радикального решения аграрного вопроса в условиях Латинской Америки (см. Аграрные реформы).